| Проект "Ближний Восток: информационный центр" посвящен изучению стран Ближнего и Среднего Востока.
Информация для туристов и всех тех, кто интересуется историей Турции, Египта,
ОАЭ, Туниса. |
| |
| Десять прогулок по Васильевскому |
 Причиной проявленного интереса послужили наши эпатирующие наряды, в которые мы облачились в тот день. Во-первых, яркие женские шляпы. Старомодные, из довоенных материнских залежей. Шляпы с вуалетками, перьями и огромными полями! В своей шляпе я проделал отверстие и выпустил наружу залихватский клок волос. На спинах у нас алели бубновые тузы, нашитые на жилет и кофту опять же – не из нашего с Бузиновым молодежного гардероба. На штанах – вызывающие заплаты, которых в послевоенные, отнюдь не джинсово-хипповые годы почему-то все жутко стеснялись. В таком виде, держась на людях, как можно невозмутимее, заявились мы в библиотеку имени Льва Толстого. И потребовали выдать „Дневник писателя“ Достоевского, чем еще больше повергли своих зрителей в уныние и трепет, ибо „Дневник писателя“ слыл тогда чуть ли не запрещенной книгой. Получив отказ, мы запросили брошюру критика Ермилова „Достоевский – мракобес и реакционер“, которую предусмотрительно взяли из дома и держали до поры до времени за пазухой.
Получив из рук молоденькой библиотекарши брошюрку (а надо сказать, что в библиотеке я был записан давно), мы откровенно накинулись на сию жалкую книжонку и с диким рычанием на глазах изумленной публики разорвали ее на мелкие клочки. Дело подходило к вызову милиции, когда из-под полы кофты была извлечена копия и мы, извинившись за причиненное беспокойство, покинули заведение…»
Здесь я прерву затянувшуюся цитату. Надо сказать, что, если подходить ко всему сообщенному Глебом Яковлевичем с позиции рассказа Акутагавы «Ворота Расемон», то я оставляю за собой право обозревать место преступления собственным оком. Не помню я про Ермилова. Про шляпы и тузы на жилетках помню, а вот про Ермилова запамятовал. По-моему, ретировались мы из библиотеки, не разрывая на клочки никаких брошюр. Был эпатаж – это да! Маленькие Франсуа Вийоны, рано ставшие баловаться вином и жаждущие острых ощущений, мы порой просто искали публичных скандалов и находили их. Тем более, было это через год после смерти Сталина, и гены страха уже давали сбой, переставали работать в режиме самосохранения…
Боюсь скуки, боюсь скуки…
Я от скуки могу убить.
|
|
